Забытое дело - Страница 2

– Да, я читал об этом, – сказал Босх.

– Хорошо. Рад, что вы в курсе событий. И я также рад сообщить, что – вопреки тому, что пишут о нас в «Таймс», – мы добились огромного прогресса и желаем продолжать движение в этом направлении. Мы также предпринимаем усилия по технической модернизации департамента. Мы делаем много хорошего и не допустим возвращения к прежним методам, что привело бы к падению доверия к нам со стороны общественности. Вы понимаете, о чем я?

– Наверное.

– Ваше возвращение сюда еще не гарантировано. Мы даем вам год испытательного срока. Так что считайте себя новобранцем. Старейшим из новичков. Я одобрил ваше возвращение, но я же могу и уволить вас в любой момент и без объяснения причин. Не давайте мне повода.

Босх промолчал, решив, что ответа от него и не ждут.

– В пятницу мы выпускаем новых кадетов. Я хочу, чтобы вы были в академии и присутствовали при этом.

– Сэр?

– Да, я хочу, чтобы вы были там. Хочу, чтобы вы увидели лица наших выпускников, преданность в их глазах. Хочу, чтобы вы заново осмыслили традиции департамента. Думаю, это пойдет вам на пользу, поможет многое переосмыслить и проникнуться духом истинных традиций.

– Раз вы хотите, чтобы я там был, я там буду.

– Хорошо. Увидимся в академии. Вам отведут место в VIP-ложе как моему гостю.

Он сделал пометку насчет приглашения на листке рядом с ежедневником, потом отложил ручку и, подняв руку, нацелил на Босха указательный палец. Взгляд шефа стал жестким.

– Слушайте меня, Босх. Не преступайте закон. Даже для того, чтобы утвердить закон, не преступайте его. Делайте свою работу так, как это определено положением, и с состраданием к людям. Другого я не потерплю и не приму. Этот город не примет другого. Договорились?

– Договорились.

– Тогда мы сработаемся.

Босх понял, что разговор закончен, и встал. К его удивлению, шеф тоже поднялся и протянул руку. Поняв жест как приглашение к рукопожатию, Босх протянул свою. Шеф положил что-то ему на ладонь. Гарри опустил глаза – золотой полицейский жетон. С его старым номером. Оказывается, его никому не отдали. Босх едва не улыбнулся.

– Носите с достоинством и гордостью, – сказал шеф.

– Да.

Вот теперь настал момент пожать друг другу руки. Только шеф при этом не улыбался.

– Хор забытых голосов, – сказал он.

– Извините, сэр?

– Так мне это представляется, когда я думаю о делах, хранящихся в отделе нераскрытых преступлений. Наш величайший позор. Каждое дело – голос. Каждое – камень, брошенный в воду. Круги идут и идут, через время, через людей. Через семьи, друзей, соседей. Можем ли мы называть себя городом, когда вокруг столько кругов, столько забытых нами голосов?

Босх отпустил его руку и ничего не сказал. Ответа на этот вопрос просто не было.

– Придя в департамент, я изменил название отдела. Его называли отделом забытых дел. Теперь он называется отделом заново открытых дел.

– Понимаю.

– Тогда идите и работайте. Займитесь ими и докопайтесь до истины. Такова ваша задача. Вы это умеете. Поэтому мы и нуждаемся в вас. Поэтому вы здесь. Поэтому я и даю вам шанс и беру на себя ответственность. Покажите всем, что мы ничего не забываем. Покажите всем, что в Лос-Анджелесе нет забытых дел.

– Да, сэр.

Он вышел, а начальник полиции так и остался стоять, будто вслушиваясь в те, несмолкающие, голоса. Босх и сам слышал их. Сейчас он подумал, что, пожалуй, впервые за все время по-настоящему понял человека, стоящего над ним, на самом верху. В армии говорят, что, идя в бой, ты должен быть готов не только драться, но и, если потребуется, умереть за тех, кто послал тебя туда. В сумрачных джунглях Вьетнама Босх никогда не чувствовал этого. Там он был одиночкой, дрался только за себя, только ради того, чтобы остаться в живых. Позднее, работая в полиции, Босх чувствовал то же самое, а иногда ему даже казалось, что он дерется вопреки тем, кто сидит наверху.

Может, теперь что-то изменится.

В коридоре Босх поймал себя на том, что нажимает на кнопку вызова лифта сильнее обычного, и понял, что это из-за волнения, из-за бурлящей в нем энергии. Хор забытых голосов. Похоже, начальник полиции знал, о чем поют эти голоса. Сам Босх знал это давно. Их песню он слышал едва ли не всю свою жизнь.

Глава 2

Босх спустился на лифте всего на один пролет, с шестого на пятый этаж. Здешняя территория тоже была ему в новинку. Когда-то пятый этаж находился целиком в ведении гражданских. Здесь размещались административные офисы нижнего и среднего звена, большую часть сотрудников которых составляли штатские: аналитики, бухгалтеры и прочие бумагомаратели. Те, кто не принимал присягу. Прежде у Гарри никогда не возникало необходимости появляться здесь. Он и не появлялся.

Какие-либо указатели, которые могли бы послужить ориентиром в лабиринте коридоров, отсутствовали. Бывают такие этажи, где каждый, выходя из лифта, уже точно знает, куда именно идти. Босх не принадлежал к числу этих счастливых людей. Своим расположением коридоры напоминали букву «Н», и он дважды ошибся, прежде чем отыскал дверь с номером 503. Больше на двери ничего не было. Прежде чем войти, Босх постоял, раздумывая над тем, чем предстоит заниматься и что его ждет. Он знал, что все делает правильно. На мгновение ему даже показалось, что из-за двери доносятся те самые голоса. Все восемь тысяч.

Киз Райдер сидела на столе со стаканчиком дымящегося кофе. Стол выглядел так, как выглядят обычно столы в приемных, но Босх, уже не раз звонивший сюда, знал – приемной на этаже нет. Департамент просто не мог позволить себе такую роскошь. Райдер подняла руку, посмотрела на часы и покачала головой.